Люди Быка - Страница 12

– Значит, так, – сказал Семен главным людям кулривов, – вам предлагается богатый выбор возможностей. Например, можете объявить нам войну. Тогда к завтрашнему утру вы останетесь без лошадей, а к середине дня будете истреблены поголовно. Надо ли рассказывать, как это было с укитсами?

– Не надо. Об этом все знают.

– Хорошо. Другой вариант: вы без боя возвращаетесь туда, откуда пришли. После этого каждый кулрив, даже случайно ступивший на нашу землю, будет убит. Или кто-нибудь вместо него.

– Мы уже рассказали, почему не можем этого сделать.

– Я помню. Потому и даю вам иную возможность. Вы признаете нашу власть, наши законы, отказываетесь от заветов предков, которые им противоречат. Вы присоединяетесь к нашему Служению, и, значит, лишь его главные люди – лоурины – могут карать и миловать, заключать мир или объявлять войну. Привыкнуть к этому будет трудно, зато вы сможете вернуться в свою землю и жить там под нашей защитой!

Конечно же, кулривы согласились – а куда они могли деться?! Пришлось наспех придумать церемонию «принятия присяги» – кланом в целом и каждым воином в отдельности. Потом недели две Семен мотался по степи, формируя отряд конквистадоров, который пойдет с кулривами на запад. Основной проблемой оказался избыток добровольцев – применить в деле боевые навыки хотели очень многие.

На душе у Семена было тяжело – его не покидало ощущение, что он создал страшное оружие и теперь передает его хоть и в знакомые, но чужие руки. В конце концов он нашел компромиссное решение – отправиться вместе с кулривами и отрядом. Но не в качестве предводителя или советника, а в качестве… никого. «Замаскироваться под простого воина, к сожалению, не удастся, значит, пусть считают меня знаменем, символом, чем угодно, но руководящих указаний они от меня не дождутся. Эксперимент должен быть максимально чистым!»

Получилось, что эксперимент Семен поставил, в основном, над самим собой – сможет ли удержаться? Смог, хотя это и было непросто. Прежний опыт подтвердился – малочисленный, но хорошо организованный отряд имеет огромные преимущества перед «толпой», даже если она вооружена.

На земле кулривов расположилась довольно многочисленная группа воинов-охотников трех кланов, заключивших между собой «вечный» союз. От них не потребовали освободить территорию, а предложили перейти в новую веру, в которой Мамонт является земным воплощением Бога-Творца. Конечно же, Семен понимал, что подобные вопросы решаются не с бухты-барахты и не военными предводителями, а главами кланов и старейшинами. Только он об этом промолчал, и три дня спустя состоялась настоящая битва, которая быстро переросла в бойню. В последней особенно усердствовали воины-кулривы. Когда врагов, пытавшихся спастись вплавь, начали с обрыва расстреливать из луков, Семен не выдержал и неодобрительно покачал головой. Этого хватило, чтобы стрельба прекратилась. Правда, трое особенно азартных кулривов покинули Средний мир под воздействием палиц лоуринов. Выразить недовольство этим фактом решились еще двое – и умерли на месте.

Через три дня прибыли гонцы от одного из «союзных» кланов – самого слабого – с предложением объединиться против остальных двух. Переговоры начались с того, что главам семей будущего клана-союзника были предъявлены пленные воины из других кланов. Патриархам предложили подтвердить серьезность намерений – собственноручно перебить пленных. Главные люди охотно согласились, но пришли в ужас, когда лоурины остановили убийства и половину пленных оставили в живых. Мало того, им выдали лошадей и отпустили на волю, дабы побывавшие в плену смогли рассказать сородичам о том, чему стали свидетелями. Древний закон кровной мести никто не отменял (ха-ха!), так что переговоры о смене веры прошли вполне успешно.

И была новая битва, в которой лоурины почти не участвовали, а просто играли роль этакого заградотряда. Того самого, который заграждает «нашим» путь к отступлению.

То, что финт с пленными придумал не он, было для Семена слабым утешением. Автор идеи – лоурин «аддокского происхождения» – прекрасно знал традиции своего народа. И применил к ним знания, полученные на уроке в школе, когда учитель рассказывал об убийстве русскими князьями татарских послов перед битвой на Калке. Князья, конечно, сделали это, чтобы повязать друг друга кровью и тем самым исключить предательство. В данной ситуации «неприкосновенных» послов не имелось, зато были пленные, и действовал закон кровной мести – додуматься заменить одно другим оказалось нетрудно. Тактика заградотряда тоже не была местным изобретением, а взялась оттуда же – из школьных уроков. «Вот они, плоды образования, – горько усмехался Семен, пытаясь пересчитать валяющиеся в траве трупы. – То ли еще будет!»

Кровавый конвейер заработал. Как вскоре выяснилось, наибольшую жестокость проявляют именно неофиты. «Предавшие» традиции предков и «поклонившиеся Зверю» почему-то сразу начинают испытывать жуткую ненависть к тем, кто этих традиций не предавал и Зверю не поклонялся.

Впрочем, как только численность армии не вполне добровольных союзников приблизилась к сотне, боевые действия быстро пошли на убыль. Сопротивляться такой силе в одиночку стало бессмысленно, а заключение союзов – дело долгое. Тем более что впереди армии захватчиков, как эпидемия, распространялись волны измен и предательств.

Правда, никакой постоянной армии, по сути, и не было – повязанные кровью союзники оставлялись в покое, а в боевые действия втягивались новые силы. Кроме того, захватчики ничего не захватывали, кроме… власти, защищать которую хотелось далеко не всем. Конечно, агрессоры требовали отступления от «веры предков», но это отступление вроде бы было не таким уж и большим. Более того: те, кто имел право (и возможность!) всерьез задумываться, часто приходили к выводу, что от них требуют не отступления, а скорее наоборот – возвращения к истинной вере, к древним забытым традициям!