Люди Быка - Страница 48

Семен успел собрать добрый десяток описаний маршрута от деревни до соляного месторождения. Из них половина различалась лишь в деталях, и он решил, что они заслуживают доверия.

Собственно говоря, никакой ландшафтной границы не существовало. Просто, двигаясь в южном и юго-западном направлении, можно было заметить, что открытых пространств становится больше – травянистые поляны и долины как бы теснят лес. Впрочем, Семен отметил, что, скорее всего, идет обратный процесс – наступление леса на степь. Судя по возрасту деревьев, это наступление началось недавно – лет 10—15 назад. Как это ни было смешно, но за все время пути никаких «тарахов» или «тибидахов» экспедиция не встретила.

– Р-рудники мои сер-ребряные, – злобно пел Семен, шагая по камням, – зал-латые мои р-россыпи!

Богатства вокруг действительно лежали немереные и несчитанные – в виде белесого налета на камнях у воды. Соль. Натрий-хлор. Галит. Кровь, становая жила, хребет любой земледельческой цивилизации…

Оказавшись в этой долине, Семен допустил ошибку – позволил Питу и Нилок лизать соль вволю. Они, конечно, нализались. И через некоторое время захотели пить. Ну, и попили – воды-то кругом полно! То, что она малость солоноватая (или не малость?), впечатления на них не произвело. Результат оказался вполне ожидаемым – пить захотелось еще больше! Теперь они уныло брели вслед за Семеном – один поскуливал и в каждом удобном месте пробовал воду на вкус, другая уже ничего не пробовала, а пыталась плакать, но получалось плохо, потому что, наверное, в ее организме на слезы не хватало влаги. В итоге Семен вынужден был искать не соленый источник, а пресный. Последний упорно не находился.

Долина имела ассиметричный профиль. Дно ее, шириной несколько десятков метров, было плоским и лишенным растительности. На речку данный водоток не тянул – скорее ручей, текущий многими мелкими струями между камней. Склоны плотно заросли колючими кустами, а кое-где и деревьями. Обнажений коренных пород по руслу не наблюдалось, а лезть через кусты к заросшим лишайником редким скальным выходам выше по склону Семену не хотелось. Он предположил, что все вокруг сложено осадочными породами, долина же приурочена к тектоническому разлому. Скорее всего, один борт поднят относительно другого. В бытность свою геологом такие места Семен крайне не любил: строение здесь сложное, а ни образца взять, ни залегание слоев померить, да и ориентироваться трудно, поскольку видимость ограничена.

Все, что стекало по распадкам правого борта, имело соленый вкус той или иной интенсивности. По левому борту долгое время вообще никаких распадков не было. Наконец попалась заросшая кустами промоина, в устье которой что-то сочилось. Вода оказалась пресной, и спутники Семена смогли наконец вволю напиться. Сам же он сделал глубокомысленный вывод, что соляной пласт залегает на правом борту, а на левом его нет. Дальнейшие наблюдения догадку подтвердили – ближе к верховьям встретилось несколько ключей, вода в которых была горько-соленой, а камни вокруг покрыты соляными наростами. Там же стали встречаться старые кострища и некие подобия шалашей, крытых ветками.

Обследование окрестностей подтвердило, что за солью лесовики ходят именно сюда. Причем давно. Никаких следов приспособлений для варки или выпаривания Семен не обнаружил. По-видимому, соль просто соскребали с камней. «Интересное дело, – удивился Семен, – на первый взгляд кажется, что ее тут много, а попробуй-ка набрать килограммов 20—30! Она же не накапливается – дождями и паводками все смывает в реку. И как люди живут?!»

– Значит, так, – заявил он своим спутникам, – жить мы будем здесь. Нам нужна соль – много соли. Как мы ее используем, я еще не решил, но идей уже целый ворох. Так что располагайтесь!

К вечеру у основания склона образовались три шалаша: два для нормальных людей, а третий – больше похожий на звериное логово – для питекантропа. Зачем так много? А затем, что сожительствовать с Нилок Семен категорически отказался. По его представлениям, после приключений в Пендюрино весь ее карантин и стрижка потеряли философский смысл. Относительно собственной персоны надежда вроде бы еще оставалась. На следующий день Семен заставил Нилок и Пита соскребать с камней соль, а сам стал изобретать более эффективный способ ее добычи: «Проблему можно решить радикально, если добраться до коренных выходов пласта. Попробовать?»

Он, конечно, попробовал. Нашел крепкий сук и изготовил из него некое подобие кайлы или мотыги. Вспомнив далекую молодость, принялся за работу. Прошло добрых полдня, прежде чем Семен окончательно убедился в том, что занимается ерундой: «В верхней части склона копать мешают кусты, а в нижней, под дерном, старая осыпь или оползень – камни, перемешанные с песком и глиной. При всем при том, чтобы наверняка «подцепить» нужный слой, требуется вырыть канаву поперек склона длиной метров пятнадцать. Без железных инструментов заниматься этим можно очень долго. Значит, нужно думать о том, как выпаривать рассол».

Выяснилось, что в глиняном котле кипятить рассол очень долго, результат получается ничтожным, а посуда оказывается все время занятой, так что варить еду не в чем. «Как быть? Сделать запруду, организовать отстойник-испаритель? Но мы ведь не в прикаспийских степях – пойдет дождь, и все надо будет начинать сначала».

В конце концов выход Семен нашел. В процессе своих землеройных упражнений он несколько раз натыкался на обломки слоев песчаников в виде небольших плоских плит. Вот эти-то плиты он и решил использовать. Три наиболее крупных он кое-как переместил к воде и, используя рычаг, приподнял их над грунтом, подложив под углы валуны.