Люди Быка - Страница 5

– Сема! – женщина прижала пальцы к губам, словно пыталась сдержать стон или крик. – Семочка… Ведь знала… Ведь чувствовало материнское сердце… Живой, правда?

– Семен Николаевич? Конечно! Он мне и дал детское имя, когда я родился!

– Так ты все-таки… Ну, вылитый! Я ведь сразу поняла…

Дальше произошло нечто неожиданное: женщина кинулась вперед, обхватила Юрайдеха руками, прижалась лицом к груди, всхлипнула:

– Юрочка!! Пришел все-таки! Как чувствовала… Котлет нажарила… Юрочка…

Парень некоторое время стоял неподвижно, соображая, что бы все это могло значить. И вдруг, неожиданно для себя самого, выговорил:

– Ну, что вы, Ольга Степановна! Не надо, а то очки сломаете.

– Да бог с ними, с очками! Внучек мой… Худой-то какой! Ну, проходи, проходи скорее – что ж мы в дверях-то?!

– Не могу, – честно признался Юрайдех. – Вы меня держите.

– Господи, – снова всхлипнула женщина и отпустила захват, – совсем от радости ума лишилась. Проходи, Юрочка, проходи!

Он оказался в довольно узком проходе, из которого просматривалось другое помещение. И там, и здесь все было заполнено предметами, назначение которых угадывалось с трудом. Возможно, это было как раз то, что учитель называл словом «мебель». Юрайдех остановился, потому что ему показалось: прежде, чем идти дальше, нужно что-то сделать. Он посмотрел на свои ноги в грязных рваных мокасинах. Женщина это заметила:

– Да проходи, не разувайся! Не прибрано у нас. Пол-то я к вечеру мыть собиралась – пока мои не пришли… Не прибрано у нас… Или вот… Вот тапочки обуй, тебе эти как раз будут! Проходи, Юрочка! Большой-то какой! Отца уж перерос, наверное, да? Как он там, Семочка мой ненаглядный? Ведь говорил он – я запомнила – что если сын родится, то он его обязательно Юрием назовет! Друга его так звали – они в общежитии вместе жили. А я только-только котлеты кончила жарить и – звонок! Сердце так и обмерло! Ну, весь в отца – вылитый! Кто ж тебя подстриг так неровно? Подровнять нужно! Я Семочку всегда сама стригла – он и в парикмахерскую никогда не ходил! Проходи, Юрочка! Я тебе котлеток положу – с картошечкой! Фарш-то я готовый купила – говядина со свининой! Дай хоть посмотреть на тебя!

– Я… Э-э-э… – все-таки слегка растерялся Юрайдех.

– Ну, конечно! Как же я забыла?! Семочка-то, когда приезжал, сразу в душ лез – хоть зимой, хоть летом! Иди, Юрочка, иди помойся! А я тебе пюре пока сделаю. Ой, да у тебя и вещей-то нет! Ну, ничего: я тебе Семины трусы дам! Да и носки его тебе подойдут – специально храню, никому носить не разрешаю! А полотенце там чистое – сегодня утром повесила. Только тесно там у нас стало: Вася с Танечкой машину стиральную купили – полный автомат! Так удобно, так удобно – ты не представляешь! Только места совсем мало в ванной стало!

Не переставая говорить, женщина заметалась из одного помещения в другое, то исчезая, по появляясь в пределах видимости. Юрайдех подумал, что, пожалуй, сможет вспомнить, где тут что находится. Похоже, ему предлагают помыть тело водой – в приспособлении, где она льется сверху. Рассказы об этом он помнит и, кроме того, видел такое в доме учителя. Конечно же, он не откажется – дурак, что ли?!

Он снял мокасины – точнее то, что от них осталось, сумку с камнями, стянул через голову и бросил на пол свой засаленный меховой балахон. Потом размотал, отцепил от пальца и аккуратно положил сверху пращу – здесь, кажется, безопасно. Потянул за ручку и открыл дверь. Шагнул внутрь. Там действительно почти не оказалось свободного пространства – все было загромождено незнакомыми предметами. Впрочем, в памяти сразу начали всплывать смутные образы, которые как бы сгущались, накладывались на предметы, и те переставали быть незнакомыми.

– Вот, Юрочка, я тебе трусы принесла, а носки… Ой! – сказала женщина. Она закусила пальцы и захлопала ресницами, словно опять собиралась плакать. – Да что ж такое-то… Как же…

– Спасибо, – сказал Юрайдех и взял из ее рук кусок тонкой цветной ткани, сшитый каким-то хитрым способом.

Женщина всхлипнула и ушла, прикрыв дверь, а удивленный Юрайдех оглядел себя. Решительно ничего странного он не заметил: «Руки-ноги на месте, мужское орудие тоже. Все нормальных размеров – чего она?!» Парень пожал плечами и повернулся к тому, что, как он вспомнил, называется «зеркало». Он уже знал, что голый человек в нем – это он сам и есть. Раньше Юрайдех видел свое отражение только в воде, и ему было интересно. Вспоминать, что там говорил Учитель о лучах света, которые от чего-то отражаются и куда-то попадают, он не стал, а просто смотрел, как бы знакомясь с самим собой.

Ничего особенно хорошего Юрайдех не увидел. Грудь, конечно, довольно широкая, руки перевиты мускулами, но, увы, до Черного Бизона ему далеко. К тому же волосы на голове совсем светлые, а под носом и на подбородке… В общем, не волосы даже, а так… Да и на груди почти не растут. Впрочем, у учителя их там тоже мало… Юрайдех горестно вздохнул, перешагнул через борт ванной и стал вертеть блестящие ручки. От этого на голову ему полилась вода – совсем тонкими струйками. Она становилась то горячей, то холодной. Впрочем, парень быстро сообразил, что куда надо крутить, чтобы было не горячо и не холодно. Вода брызгала на пол и на окружающие предметы. Это было, наверное, неправильно, и Юрайдех отгородил мокрое пространство от сухого тонкой полупрозрачной занавеской.

Он смог превратить белый скользкий предмет в скопление пузырей – пену. Этой пеной он стал мазать свое тело и голову. Потом сообразил, что запах мыла выдаст его в любой засаде, и долго отмывался горячей водой. Когда кожа перестала быть скользкой, он выключил воду, а ее остатки удалил с тела куском мягкой пушистой ткани. После этого ему предстояло решить довольно сложный вопрос: как использовать предмет, под названием «трусы». Юрайдех покрутил его, расправляя так и эдак, и подумал, что это, скорее всего, одежда: «Похоже на набедренную повязку, которая зачем-то сшита посередине. Во всяком случае, больше надеть эту штуку некуда – не на голову же?! Попробовать?»