Люди Быка - Страница 96

Каждый год в конце весны, когда леса просыхают, Семен в компании пожилого солидного питекантропа Эрека переправлялся на правый берег и забирался на знакомую сопку. Это сделалось как бы традицией. Они проводили на вершине два-три дня. Семен просто отдыхал, а Эрек рассматривал горизонт и принюхивался. Последние два года подряд ветер не приносил с юго-запада запах дыма. Семен не верил, что за несколько лет земледельцы могли исчезнуть с лица земли. Скорее уж у Эрека начали слабеть обоняние и зрение. В этот раз опять не удалось ничего обнаружить, и Семен уже собрался сворачивать лагерь, когда питекантроп завопил и начал тыкать рукой куда-то вдаль. Примерно через час Семен и сам разглядел – между лесными массивами по направлению к реке целенаправленно двигались два некрупных мамонта. Первый нес на холке всадника, а у второго на загривке и вокруг жирового горба красовалось какое-то странное сооружение.

– Пошли встречать, – сказал Семен, сглотнув комок в горле. – Чувствую, это наши.

– Дха, Се-ха! – оскалил зубы в улыбке Эрек. – Тха Юр!

Он оказался прав – на передовом мамонте действительно восседал сын. А вот второй тащил некое подобие переметной сумы или двух люлек, сплетенных из ремней и прутьев. Оттуда с испугом и любопытством поглядывали две коротковолосые девушки – блондинка и брюнетка.

– Насекомых проверял? – строго спросил Семен сразу после приветствия.

– Конечно! – рассмеялся Юрайдех. – Одну у тигдебов взял, а другую – у бакутов. Сразу побрил, вымыл, а одежду в котле выварил – как вы учили. Просто мы с ними давно путешествуем, и волосы отросли.

– А Тобик твой где? – Семен погладил протянутый к нему хобот. – Этого я не знаю.

– Его Бобик зовут, – пояснил Юрайдех. – Тобик на том берегу остался. Но давайте я по порядку все расскажу.

– Давай, – согласился Семен. – Только сначала девиц на землю спусти – может, им пописать надо или еще чего.

Вокруг расстеленного большого куска кожи, на котором Юрайдех изобразил карту, они просидели до вечера.

Среди прочего, Семен узнал много подробностей о первых годах жизни на новой территории. Пока люди охотились и обустраивали стойбище, волосатые слоны занялись своим обычным делом – нагуливанием жира. В незнакомых местах они предпочитали держаться стадом, которое водил Рыжий. В начале зимы к ним присоединились три немногочисленные семейные группы местных мамонтов. Рыжий водил их и зимой, одновременно разведывая новые места. Старый мамонт довел себя до полного истощения, но так до конца и остался вожаком. Он погиб уже весной – нужно было перебраться через небольшую речку, и он отправился проверять лед.

– Провалился и завяз почти по брюхо – грустно сказал Юрайдех. – Я был недалеко, мне сообщили. У него не было сил бороться, ему ничем нельзя было помочь, только…

– И ты…

– Да. Он попросил меня.

– Что ж, наверное, для него это была далеко не худшая смерть, – вздохнул Семен. – Остался бы одиночкой… Интересно, сколько ему было лет?

– Этого никто никогда не узнает, – пожал плечами Юрайдех. – Но Рыжий – самый старый мамонт, которого я встречал. Вместо него вожаком стал мой Тобик – у него хорошо получается.

В конце очередной зимы трое бывших школьников вместе со своими волосатыми приятелями перебрались на правый берег Большой реки. Для проверки толщины льда им пришлось долбить лунки. Насколько риск был оправдан, показало будущее.

Контакт со скотоводами прошел благополучно – память о людях-мамонтах среди тигдебов сохранилась. Троица примкнула к стаду людей-быков, называющих себя Идущими, что сильно повысило статус последних в глазах соседей. А весной началось великое кочевье. Кланы один за другим втягивались в движение к юго-востоку вдоль границы лесной зоны. Это движение, как понял Семен, не закончилось и поныне. Оно не всегда происходило мирно – кланы ссорились из-за пастбищ и за контроль над соляными месторождениями.

– Месторождениями?!

– Ага, – кивнул сын. – Там выходят на поверхность горные породы, среди которых встречаются слои из сплошной соли. Сколько-то миллионов лет назад в тех краях, наверное, было море, а потом оно высохло. Залегают они ровно, почти без складок, и погружаются примерно на юго-запад. А выходы тянутся с северо-запада на юго-восток – как раз нам по пути. По этой линии как бы проходит граница леса и южной лесостепи.

– Обводненность почв разная, – кивнул Семен, разглядывая карту. – А люди?

– В лесах почти всюду живут бакуты. Вырубают участки, ждут, когда деревья высохнут, и сжигают. На юге их значительно больше, и они подолгу живут на одном месте – ждут, когда на пожогах новый лес вырастет, и снова его рубят. Только он не успевает расти, потому что лесовики слишком быстро плодятся. Если зерна начинает не хватать, часть людей уходит искать новые места для жилья и пожогов, только вокруг уже все занято.

– И как же они с солью обходятся?

– Ходят за ней. Кое-где даже что-то вроде солеварен действовало – на каменных плитах, как у вас. Только когда приходили тигдебы, они этих солеваров убивали или прогоняли.

– Что, и нигде не смогли договориться?

– Как же они договорятся?! – рассмеялся Юрайдех. – Одни пьют, а другие курят!

– Да, – почесал затылок Семен, – у наших людей из будущего водка – главный фермент общения. А гашишисты на определенной стадии к спиртному становятся равнодушными. Но ведь кто-то должен соль добывать, чтоб было за что опиум требовать? Не самим же людям-быкам возиться!